Жизнь на одном листе

  По проезжей части дороги медленно ползла маленькая старушка. Она забыла, где её дом и как её зовут. В голове её проносились обрывки мыслей и представлялись удивительные для неё самой картины. Вот, озарённая ранним утренним светом церковь с блестящими золотыми куполами... Старушка закрыла глаза, она радовалась восходу и вдыхала вязкий аромат весеннего луга. Разум её пытался вспомнить, где и когда это происходило раньше, от этого видение стало таять, и перед глазами начал проступать серый с выбоинами асфальт.

  Сзади взвизгнули тормоза, старушка медленно повернула голову. За ней остановилась машина, из которой высунулся парень и жестикулируя громко заговорил: "Ну что, старая, жить надоело?!" Старушка улыбнулась глупой улыбкой и пошла дальше, повинуясь желанию двигаться в том направлении, в котором она шла. К лицу молодого человека прихлынула кровь, мысли вонзались в голову как ножи: "Сумасшедшая старуха! И носят же ноги таких развалин! Как её из дома такую выпустили?! У меня хватает дел и без всяких старух!"

  Махнув рукой, парень вывернул руль и дал по газам. Машина подскочила на тротуарном бордюре, взвизгнула, и помчалась по ухабистой дороге. Молодой человек спешил на работу. Недавно он организовал маленькую мастерскую по ремонту автомобилей, и теперь всё время колесил в поисках клиентов и запчастей. Сейчас он летел от дома до мастерской, и остановился на углу лишь купить в магазинчике сигареты. Миловидная продавщица Танечка посмотрела ему вслед: "Вот опять этот "бегун"... Никудышный покупатель. Берёт только пачку, и всё..." Вялотекущие мысли молоденькой продавщицы прервал следующий посетитель - мужчина с кипой газет и целлофановым пакетом.

  - Здравствуйте, Танечка! - приветствовал мужчина.

  - Здравствуйте, Кастор Поликарпович!Что сегодня брать будите?

  - Мне бы, Танечка, молочка. Молочка и хлеба. Хлеб у нас весь кончился. Вчера к соседу школьный товарищ с Урала приехал, они весь свой хлеб за обедом съели, а потом моим ещё весь вечер закусывали. Мне на завтрак ничего не оставили. Соседу теперь хлеба не надо, он на еду смотреть ещё не может, а я страдаю безвинно. Безвинно пострадавшему отвесь ещё сосисочек немного. Школьный приятель его, а я страдаю! Да, и учился он плохо, приятель его. Не пойму, о чём они так долго вчера разговаривали? Сосед у меня образованный, а о школе ничего не помнит. Я его много расспрашивал, а он всё отстань, да отстань... Скажи, Танюша, а в аптеке сегодня Верочка или Галина Павловна? А? Не знаешь? Ну ладно, сам посмотрю. До свиданьица!

  С этими словами Кастор Поликарпович вышел из магазинчика. По дороге домой он предался размышлениям: "Вот эта продавщица, стоит как вкопанная, улыбается как снежная баба, двух слов сказать не может и сосиски плохо завернула. В следующий раз скажу, что бы в два листа заворачивала... Ой! Идёт! Идёт, ничего не замечает, историчка наша бывшая, Елена Алексеевна... М-да... Сдала старушенция..."

  - Здравствуйте, Елена Алексеевна!

  - Здравствуй Кастор! Как поживаешь?

  - Да вот из магазина иду, сегодня сосисочки свежие. У меня всё в порядке, чудненько, только сосед замучил. Не дай Бог кому ни будь такого. Сядет перед телевизором в своей комнате и сидит часами, футбол смотрит. А после получки напивается и всё из моего холодильника съедает! Всё абсолютно! Вот так и мучаюсь, и жена его бывшая мучалась. У неё расстройство желудка от его выходок было постоянно, а потом и язва открылась. Вот так, видите, какой мне сосед достался! А как ваши дела? Как муж? Как дети? Ой, троллейбус! Побежал...

  "Ух, пронесло!" - с облегчением подумала Елена Алексеевна Броневая, делиться своей личной жизнью в её планы не входило. Такие встречи с бывшими учениками будили в ней смешанные чувства: с одной стороны горечи, с другой воспоминания юности, когда она, молоденькой учительницей пришла в школу. Как она их боялась в начале! А потом осмелела...

  Елена Алексеевна обернулась на афишу и увидела объявление о премьере в театре. Местный театр, со странным названием: "Четвёртый этаж, на скамейках у Котика", находился в двух кварталах от её дома. Иногда, захватив с собой шаль, доставшуюся ей ещё от матери, она шла на какой ни будь спектакль. Хотелось заново пережить то ощущение счастья и покоя, когда мать водила её в театр, и возвращаясь обратно холодными вечерами закутывала маленькую Леночку в лёгкую ажурную, но тёплую шаль.

  Выходя из кассы Елена Алексеевна случайно увидела ведущего актёра и режиссера театра - Льва Константиновича Котика. В чёрном плаще до пят, в шляпе и с длинным белым шарфом, он беседовал с каким-то солидным человеком, вышедшим вместе с ним из служебного входа. Смущённая учительница, понимая всю неловкость положения, всё же как заворожённая уставилась на актёра. Г-н Котик распрощался со своим собеседником и кинув взгляд в сторону своей поклонницы, с достоинством удалился.

  По дороге он размышлял: "Да, на эту пожилую особу я произвёл должное впечатление. В жизни я не менее эффектен, чем на сцене. Восхищённый взгляд тому подтверждение..." Лев Константинович в весьма хорошем расположении духа отправился домой на обед. Открыв дверь он спросил: "Есть, кто ни будь дома?" На встречу ему вышла жена Машенька, худенькая и невзрачная женщина с полотенцем, обвязанным вокруг головы.

  - Ах, Лёвушка, как хорошо, что ты пришёл. Не знаю, смогу ли присутствовать сегодня на премьере. Голова прямо раскалывается.

  - Дорогая, иди ляг в постель, сейчас позвоню доктору.

  - Нет, Лёвушка, не звони, не надо. Достань таблеточку, может и отойдёт до вечера.

  - Машенька, дорогая, приди сегодня на спектакль, прошу тебя. Хочешь, принесу тебя на руках?! Ты знаешь, как важна для меня сегодняшняя премьера. Это дверь в новую жизнь, новый театр, большая сцена, большой размах. Сегодня на спектакле будет много критиков, особенно меня волнует Фима Безмен. Ты его хорошо знаешь, поговори с ним, он поможет составить положительное мнение о спектакле. Ну, ты понимаешь!

  - Хорошо, хорошо, уговорил! Я попробую поговорить... Только и тебе следует постараться!

  После обеда выпроводив мужа Машенька бросилась к телефону:

  - Ало! Фима, здравствуй!

  - А, это ты, Мария...

  - Звоню сказать, что своего до вечера выпроводила. Он умолял меня с тобой встретиться. Представляешь?!

  - Ну, не знаю, не готов сейчас... Дай подумать.

  - Фима, соглашайся! Когда ещё такая возможность будет?

  - Ну, ладно, если ты так просишь, приеду. Жди!

  Фима, элегантный мужчина с проседью, вышел на улицу после спектакля в сопровождении Машеньки и Льва Константиновича. Ловко раскурив трубку, он чопорно раскланялся с ними и неторопливой походкой пошёл по улице. "Скучно, скучно, как всё надоело..." - проплывало в его голове.

  Улица опустела, только сзади до скучающего критика доносился весёлый смех подвыпившей женской компании. Когда они поравнялись, Фима бросил косой взгляд в их сторону и поймал обратно прямой вызывающий взгляд горящих жёлтых глаз. Девица, неопределённого возраста, в неприлично короткой юбке, обтянувшей крутые шарообразные бёдра отделилась от компании и направилась в его сторону. У Фимы подступил комок к горлу и засосало под ложечкой. Девица подошла к нему близко и глядя в глаза, обняла за шею, положила его руку себе на талию и жарко прилипла к ошарашенному Фиме в длинном поцелуе. Потом она отошла и несколько раз обернувшись, побежала за подругами, которые уже тихонько затянули какую-то печальную песню. "Здорово я его! Теперь не скоро отойдёт, так и будет стоять!" - подумала девица и довольная собой принялась хохотать.

  Навстречу этой весёлой компании попался военный. Кто-то из женщин подмигнул ему в свете фонаря, но он только по-отечески погрозил пальцем и пожурил: "Ух, проказницы, я вам покажу!" Его больше занимало, что сказать на этот раз жене Марине, которая целый день прождала его дома. А он вместо того, что бы отвести семью на дачу пробыл на службе, заменяя заболевшего сослуживца, да ещё, и возвращается ночью. На службе Фёдор Копытин слыл человеком волевым и целеустремлённым, но со своей супругой иногда не мог подобрать нужный тон для разговора, когда она была не в настроении. И сейчас она сидела хмурая и довязывала шерстяной носок.

  - Ну, что случилось на этот раз? - разорвала молчание Марина.

  - Ты знаешь, служба...

  - Знаю, но не до ночи же!

  - Завтра поговорим.- буркнул муж и ушёл в спальню.

  "Какая безответственность!" - подумала Марина. "На работе так и горит, не понимая, что через год после ухода на пенсию его на службе забудут. Домик же наш в посёлке будет всем, что останется к старости. Нужно достроить, обиходить, чтобы потом..." Маринины мысли прервал отец шаркающей походкой входящий в комнату.

  - Мариша, дай мне ручку. Не могу найти ручку, а карандаш закатился под диван и я не могу его достать.

  - Полно, папа, какой карандаш?! Время уже к полуночи, иди спать.
Отец обиженно крякнув побрёл обратно в свою комнату. "Мариша! - продолжал он мысленный диалог с дочерью, - Если бы ты знала, зачем мне нужна ручка! Когда-то в молодости, ещё до твоей мамы, я встретил женщину необыкновенной красоты. Её глаза были наполнены синевой горного озера и житейская рябь не искажала её взора. Мягкие нежные волосы спадали по плечам и колыхались от ветерка той бархатистой южной ночью. Шелест её губ, как волны прибоя успокаивали все сомнения мятущийся души. Погрузившись в её взор я не мог освободиться не отдав частицу своей души. Это томление, как свет несбывшейся надежды, манит меня сквозь года и поддерживает в часы разочарований... Ах, Мариша, я хотел разыскать её, написать ей... Но наверное ты права, зачем старое ворошить? И правда, уже полночь".

  Старик подошёл к окну и опёрся на подоконник дрожащими локтями и стал смотреть вниз. По бульвару шла старушка. Мимо проехала машина, звук двигателя навеял смутное напоминание из прошлого. Ей привиделось, что она мчится по дороге за рулём автомашины странного вида. А может это и не она вовсе? За рулём оказался мужчина. Картинка рассыпалась, но ощущение полёта и приподнятости сохранилось и дальше. Кто-то на первом этаже открыл форточку и пахнуло свежевыпеченным тестом... Она маленькая, стол такой большой, что ей не надо нагибаться, что бы влезть под него. Откуда-то сверху протягивается большая рука с огромным тёплым пирогом, он такой ароматный. Или она протягивает пирог малышу, сидящему на стульчике?..

  Подул прохладный ночной ветер, старушка прислонилась к дереву и погрузилась полностью в атмосферу видения: она стояла на берегу ласкового спокойного моря бархатной южной ночью. Небосвод был покрыт жемчужной россыпью звёзд, которые что-то шептали ей, но она не могла разобрать слов. Из поблёкших голубых озёр её глаз текли слезы восторга. По берегу расплескалась яркая сияющая волна любви, которая излилась из всего её сознания. В этом сиянии она разглядывала лица, они были такие знакомые и родные, но она их не помнила. Потом силуэты слились в одно изображение, оно протягивало к ней руки...

  Маринин отец, выпил снотворное, прикрыл форточку, и медленно передвигаясь в темноте, ощупывал спинку своей кровати. Звук закрывающегося окна вернул старушку под дерево на бульваре. Спотыкаясь от усталости, она пошла по центру бульвара быстро, потом еще быстрее. Внутри всё летело, и она побежала, как будто душа хотела быстрее израсходовать остатки земной жизни.

  1999